На грани - Страница 18

К оглавлению

Фред подвез меня до дома, по пути высадив Морриса и Лору. Наверное, Моррис решил, что расставаться с ней еще рано.

— Ты не обижаешься на такие шутки?

— Они просто завидуют.

Я сказала Фреду, что в полиции меня расспрашивали о личной жизни.

— Как будто пытались доказать, что это я во всем виновата, — объяснила я. — Спрашивали и про интимные связи.

— Долго пришлось рассказывать? — У Фреда блеснули глаза.

— Напротив.

— Их было так много? — присвистнул он.

— Не болтай чепухи.

— Так полицейские решили, что тот тип — твой бывший любовник?

— Может быть.

— У тебя были психи?

— Нет. — Я помедлила. — Но если вдуматься, у каждого свои странности. Абсолютно нормальных людей нет в природе.

— А я?

— Ты? — Я повернулась к нему. Он вел машину, небрежно положив на руль худые руки. — И ты странный.

Похоже, он остался доволен. Я увидела, как он улыбнулся.

* * *

Он придвинулся ко мне и поцеловал так крепко, что я ощутила привкус крови, сжал ладонью мою грудь, но напрашиваться ко мне не стал. А я усвоила вчерашний урок и не позвала его. Я помахала ему на прощание, притворяясь жизнерадостной, но когда он скрылся из виду, направилась по все еще многолюдной улице к ближайшему телефону. Я позвонила Луизе, надеясь переночевать у нее. Но трубку никто не брал. В будке я простояла, пока какой-то сердитый тип с набитым портфелем не забарабанил в стекло. Больше мне было не к кому обратиться и некуда идти. Потоптавшись на улице, я решительно взяла себя в руки, подошла к подъезду, отперла дверь, собрала почту — счета за газ и открытку от тети — и поднялась наверх. Странных писем, брошенных прямо в ящик, в тот вечер я не получила. Все окна были заперты. Мятный ликер стоял на столе, пробка валялась рядом. В квартире никого не было.

Глава 9

— По-моему, он заинтересовался.

— Кто? Фред?

— Нет, тот человек, который приходил смотреть квартиру. Понятия не имею почему, но мне так кажется. Только бы он не передумал! Луиза, я не могу оставаться здесь. Этот дом мне ненавистен. Мне страшно приходить сюда по вечерам. Удрать бы отсюда скорее! Может, он оставит меня в покое.

Луиза огляделась.

— Когда обещал зайти покупатель?

— К девяти. Не слишком поздно для осмотра квартир?

— Значит, у нас еще целых два часа.

— А ты не пожалеешь о том, что так бездарно потратила вечер, Луиза?

— А что мне еще делать? Торчать перед телевизором, жевать шоколад и щелкать кнопками пульта? Ты спасла меня от меня самой. Это же настоящее испытание.

Я мрачно огляделась.

— Да уж, — подтвердила я.

Луиза уже деловито засучивала рукава, словно собираясь мыть пол.

— С чего начнем?

Я обожаю Луизу. Она великодушна и практична, и, даже когда она становится взбалмошной и беспечной, я знаю, что она твердо стоит обеими ногами на земле. Луиза хихикает. Рыдает над слезливыми мелодрамами. Объедается сладким и сидит на дурацких, отвратительных, совершенно никчемных диетах. Носит юбки, при виде которых Полин вскидывает ровные брови, и туфли на высокой платформе, тенниски с никому не известными эмблемами, огромные серьги и колечко в пупке. Она миниатюрная, упрямая, самоуверенная, решительная, у нее острый своевольный подбородок и вздернутый нос. Ее ничто не остановит. Она вынослива, как шахтерская лошадь.

Когда я устроилась работать в школу Лорье, Луиза взяла меня под опеку, хотя сама успела проработать там всего год. Луиза давала мне дельные советы, предупреждала о скандальных родителях, делилась бутербродами, когда я забывала прихватить с собой еду, одалживала тампоны и аспирин. В зыбучем песке Лондона она была моей опорой. Вот и теперь она наводила порядок в моей жизни.

Мы начали с кухни. Перемыли посуду, аккуратно расставили ее, отскоблили столы, подмели пол, вымыли крошечное окно, выходящее в сад за пабом. По настоянию Луизы я убрала с плиты кастрюли и сковородки.

— Не будем загромождать пространство, — заявила она и, прищурившись, огляделась с видом заправского дизайнера интерьеров.

В гостиной площадью десять футов на двенадцать она опорожнила пепельницы, придвинула стол к окну, чтобы прикрыть ободранные обои, перевернула подушки на диване так, чтобы они выглядели посвежее, пропылесосила ковер, а я собрала газеты и письма в кучу.

— Там письма? — Луиза кивнула на коробку.

— Угу.

— Жуть. Почему ты их не выбросишь?

— Думаешь, стоит? А если они понадобятся полиции?

— Зачем? Ты уже отложила письма того психа. Остальные пора выбросить. Давай-ка сюда этот мусор.

Она растянула на весу большой пакет для мусора, и я вывалила в него конверты лавандового и белого цвета, надписи зелеными чернилами, инструкции по самозащите, печальные истории. И сразу повеселела. Пока я чистила ванну, Луиза сходила на Холлоуэй-роуд и вернулась с желтыми розами для гостиной и каким-то комнатным растением с мясистыми зелеными листьями для кухни.

— К его приходу включи какую-нибудь классику.

— Мне не на чем слушать музыку.

— Тогда давай на скорую руку сварим кофе. И испечем кекс. Тоже неплохо.

— Кофе у меня только растворимый, и даже если бы у меня нашлось все для кекса, возиться с ним я не стала бы.

— Как знаешь, — слишком жизнерадостно откликнулась она, подрезая стебли роз. — Тогда хоть подушись. Можно поставить цветы в этот кувшин? Ну что, так лучше?

Да, стало лучше. Со мной была Луиза с длиннющими ресницами, алым ртом, золотистыми ногтями, в облегающем зеленом платье. А моя халупа превратилась в самую обычную квартирку по соседству с пабом.

— Эти письма выбили меня из колеи, — призналась я.